Развалившиеся планы, преисполненные трагизма фразы, привычные кривые улыбки и темнота, стекающая по стенам. Фонари разбиваются с громким треском, и больше ничто не светит по ночам в мое окно, чтобы я не видела, как все вокруг падает и разрушается, погребая под землей и стеклом гребаной реальности все, что когда-либо было мне дорого. У нас всех есть собственные кладбища; мои воспоминания вылезают из могил, стучат в двери, отдаленными криками звучат в колонках, заползают в мои заполненные кофеином вены в надежде найти сердце. Как жаль, что они опоздали.

Ты появляешься в рисунках на стенах, в следах черной ручки на моих пальцах, в размеренном тикании часов, заглушающих даже самую громкую музыку. ты отражаешься в заклеенных рекламой витринах, в тонированных стеклах машин, мимо которых я прохожу, в моем дурацком американо из автомата, в тускло поблескивающих бисерных браслетах, сплетенных людьми, которые теперь ничего не помнят обо мне. Ты какого-то черта везде, и тебя никогда нет, но я продолжаю видеть твой силуэт в пустоте школьных лестниц, отголоски твоего смеха в своих беззвучных беспорядочных истериках, и мне правда пора прекратить это все, но ты знаешь: я не из тех, кто заканчивает вовремя и красиво.

Им лучше ничего не знать, и я пишу о блеске латуни в ночных кошмарах, о неоновом свете, не достигающем тех мест, где я живу, я пишу о том, что все совсем скоро закончится и это все временно, я метаю слова, как ножи - в стену, и они все равно вонзаются мне в горло.

Искусственный художественный трагизм и неумелая аллитерация не позволяют никому увидеть истинный смысл:

(тебе нравится холодное оружие, правда?)